Заключенный № 79444 Кононенко Н.И.

В  ряду  славных  людей  Чугуевщины  одно  из  видных  мест  по  праву  принадлежит  имени  Николая  Ивановича  Кононенко. Сейчас  в  городе  есть  улица Кононенко, его  именем  названа  районная  больница, но  что  странно – практически  никто  из  жителей  города  ничего  не  знает  об  этом  человеке.

Долгие годы  сведения   о  Кононенко  Николае  Ивановиче собирал  чугуевский  врач Пугачёв Евгений Валентинович, который и  передал все  собранные  материалы  в краеведческий отдел музея И.Е. Репина. Трудно передать словами чувства, которые  мы  испытали,  открыв  документы  из  семейного  архива  Николая  Ивановича, прочитав  письма  учеников   его, а  также  бывших  узников  концлагеря. Но  наиболее  сильное  впечатление  произвели  фотографии, на  которых  передан  весь  ужас  фашистской  неволи. Хочется  побыстрее отвести  глаза, чтобы  не  видеть  эти  страшные, измождённые  лица, нечеловеческую  боль  и  страдание  в  глазах  узников. А  ведь  всё  это  не  кошмарный  сон, всё  это  было  в  действительности. 

Много веков тому назад появилась  библейская легенда о рае и аде. С тех пор люди всегда мечтали о том, чтобы создать рай на земле — о жизни счастливой и беззаботной, без горестей и бед. Но,  эта мечта оставалась неосуществимой. Зато в годы второй мировой войны, оказалось, что люди способны устроить земной ад, причем такой, перед которым бледнеют все ужасы легендарного библейского ада. Этим земным адом стали гитлеровские лагеря уничтожения, созданные и в самой Германии и в других европейских странах, — подлинные фабрики смерти, организованные с немецкой хозяйственной дотошностью, с использованием всех достижений науки и техники и предназначенные для невиданного еще в истории массового убийства людей. С  1936 по  1945  г.г.  на  территории  Германии  и  оккупированных  ею  стран  действовало  23  концентрационных  лагеря  с  2 тысячами  филиалов. За  эти  годы  в  них  было  брошено  18  миллионов  человек, 11  миллионов  из  них  были  уничтожены. 

Современные  школьники  уже  мало  знают  об  ужасах  войны, понятие концлагеря   для  них, это  просто  что-то  абстрактное. По  телевидению  всё  меньше  показывают  фильмы  на  подобные  темы, а  ведь    это  забывать  нельзя. Всё  меньше  остаётся  в  живых  свидетелей  всего  того  кошмара, который  несёт  война. И  не  зря    старики, которые  воевали  или  были  в  оккупации, твердят  одно  и  то же: «Лишь  бы  не  было  войны». И  чтобы  этот  ужас  никогда  не  повторился, в  сердцах  живущих  должна  вечно  оставаться  память  о  людях, завоевавших  для  нас  право  жить под  мирным  небом. 

Так  вспомним  еще раз  о жизни  и  деятельности  Человека  с  большой  буквы, который  жил  в  нашем  городе, ходил  по   тем  же улицам, по  которым  ходим  и  мы, дал  жизнь  нескольким  поколениям  наших земляков. 

Николай Иванович Кононенко родился   28  апреля  1895  года в г. Белополье  Харьковской  губернии. После окончания гимназии Николай поступил  на  медицинский  факультет    Харьковского  университета  и  учился  в нём  до  1920  года. Там  же он  встретился  со  своей  будущей  женой, Феофанией  Васильевной  Гуляевой.

В 1935  году  семья  Кононенко  переехала  в     Чугуев  и  поселилась  на  квартире учителя  Руднева  Кирилла  Витальевича, по  улице  Гоголя, 35 (ныне  Гвардейская). Сыновья   Михаил  и  Алексей  учились  в  школе, а  Николай  Иванович  и  Феофания  Васильевна  работали  в  Чугуевской  больнице. Сын  Николая  Ивановича  Михаил вспоминал, что отца  очень  часто  вызывали по  ночам  в  больницу. Утром  он  приходил   уставший, с  воспалёнными  глазами, от  него  пахло  эфиром, и  дети  понимали, – была  операция.

Николай  Иванович  с  увлечением  изучал  проблемы  медицины  того  времени, выписывал  много  книг  и  журналов  по  специальности, неплохо  знал  французский  язык, а  для  того, чтобы  совершенствоваться   в  нём, стал  выписывать  из  Москвы  газету  на  французском  языке.

«Дома  у  нас  часто  собирались  коллеги  отца. Шли  разговоры  о  врачевании, иногда  спорили, но  всё  же всегда  относились  друг  к  другу  доброжелательно. Устраивались  у  нас  и  импровизированные  концерты. Помню, мама  садилась  за  пианино, отец  брал  скрипку, мы  с  братом  домру  и   балалайку, ещё  кто-нибудь – гитару. И  лилась  музыка», - вспоминает  Михаил. Вообще, все  кто  был  знаком  с  семьёй  Кононенко, вспоминают, что  это была  необыкновенно  дружная  и  доброжелательная  семья.  В  1937 - 1938  годах  в  городе  прошли  массовые  репрессии. В  число  «врагов  народа»  попали  многие  учителя, медики. Был  арестован  хозяин  дома  Руднев К.В., бывший  псаломщик  Покровского  собора. Затем  арестовали  старого  члена  партии  доктора  Червонцева, освободили  его  через  десять  или  одиннадцать  месяцев  совершенно  больного. Обстановка  в  доме была  очень  напряженная. Можно  было  ожидать  «незваных  гостей» каждую ночь. Николай  Иванович  также  был  готов  к  тому, что  однажды  ночью  придут  и  за  ним, но  всё  обошлось.

С   1938  по  1941 г. г. Кононенко  преподаёт  в  Чугуевской  медицинской  школе хирургию и  заведует  родильным отделением.  Бывшие  ученики  и  воспитанники  Николая  Ивановича  с теплом вспоминают о любимом  преподавателе, замечательном  специалисте, прекрасном  человеке.

Раиса  Ивановна  Немытова, которая  работала  с  Николаем  Ивановичем  в  это  время, вспоминала: «В  роддоме  был  надлежащий  порядок, идеальная  чистота. Только  не  было  ни  машин, ни  телефонов  и  раций, как  теперь.

Николай  Иванович  не  только  принимал  рожениц  в  своём  учреждении, но  и  выезжал  частенько  для  оказания  помощи  женщинам, готовящимися  стать  матерями, в  сёла  и  хутора. Доктора  Кононенко  любили  и  уважали  все, кому  приходилось  общаться  с  ним: и  больные  и  коллеги. Внимание, уважение, доброта – были  главные  черты  этого  человека. Он  никогда  и  ни на  кого  не  повышал  голос». 

С первых дней войны  Николая Ивановича  направили  в  эвакогоспиталь  №  68  г.Харькова. Вместе  с  госпиталем  отходил  через  Купянск, Луганск  к  Сталинграду.     26 июня  1942  года  во  время  тяжёлого  боя  за  прорыв  из  окружения  2-й  ударной  армии  Николай  Иванович  Кононенко  вместе  с  другими  сотрудниками  медсанбата, а  также  со  всеми  находившимися  в  медсанбате  больными  и  ранеными  офицерами  и  солдатами  был  захвачен  в  плен. И  хотя сам  он  мог  избежать  плена, но  не  сделал  этого, т.к.  на  его  ответственности  были  сотни  тяжелораненых  воинов, которые  не  могли  передвигаться.

По  документам  архива  Нюренбергского  Штаммлагеря ХIIIА врач-хирург  Кононенко  Н.И.  был  пленён  26  июня  1942  года. С  28 августа  по  31  августа 1942 года  пребывает  в  Нюренбергском  Штаммлагере XIIIА. С 1 сентября 1942 г. в  течении семи  месяцев  майор  Кононенко  находился  на  тяжёлых  физических  работах  в  Амберге  в  составе  274-й  рабочей  команды. 7 апреля  1943  года  его  перевели  на  работу  в  Эбельсбахский  лазарет  для  иностранных, в  том  числе   советских  военнопленных, который  находился  в  Баварии  и  официально  именовался  интернациональным  лазаретом  Красного  Креста. В  нём  одновременно  было  на  излечении  до  300  советских  военнопленных  из  различных  рабочих  команд, расположенных  по  всей  Баварии.

Чтобы  помешать  общению  между  военнопленными  советскими  и  других  национальностей, фашисты  разделили  его  на  две  части. Возле  ворот, которые  соединяли  оба  отделения  госпиталя, стоял  часовой. Свободно  проходить  через  ворота  разрешалось  только  врачам, санитарам  и  обслуживающему  персоналу. Госпиталь  был  обнесён  колючей  проволокой, а  за  ним  была  выставлена  внешняя  охрана.  Начиная  с   августа  1942  года,  сюда  начали направлять  на  лечение  исключительно  пленных  офицеров  с  рабочих  команд  Хамельсбургского  лагеря. Их  размещали  в  двух  старых,  почти  без  воздуха  и  света,   бараках  на  40  кроватей. Большинство же  больных  без  какой-либо медицинской  помощи оставались  в  рабочих  командах.

Никакими   словами  нельзя  описать  все  те  ужасы, которые  выпали  советским  военнопленным  в  фашистских  концлагерях! Ежедневный  изнурительный  труд, телесные  наказания  за  малейшую  провинность, голод  и  холод – всё  было  направлено  на  то, чтобы  сломить  человека, превратить  его  в  бездушное, затравленное  животное. Заключенных избивали резиновой палкой с металлической сердцевиной (такие специально изготавливались в заводских условиях для тюрем и концлагерей).  Особенно зверствовали капо. А ведь это были те же заключенные, немецкие уголовники, зарабатывающие двойную порцию хлеба и баланды резиновой дубинкой или просто деревянной палкой.  Людей  мучили  холодом  и  голодом. Два  раза  в  сутки  давали по  пол-литра  баланды  с  брюквы  без мяса  и  жира, раз  в  сутки  3-4 картошины  и  300-400 г суррогатного  хлеба, раз  в  неделю  кормили  гнилым  мясом, порция  которого  была  не  больше  100 г. Обуты  пленные  были  в  деревянные колодки на босу ногу, одеты  в  рваньё. Во  время  дождя  одежда  промокала  насквозь  и  пленные  сушили  её  теплом  собственного  тела, подложив  ночью  под  себя. Утром  они  натягивали  на  себя  влажные  лохмотья  и  голодные, измождённые  под  охраной  вооружённых  охранников  шли  на  каторжную  работу. Жили  пленные  в  тесных  сырых помещениях  с  решётками  на  окнах  и  замком на  двери. Некоторые  из  них  предпочитали  погибнуть, бросившись  на  колючую  проволоку, по  которой  проходил  ток.

И  всё  же, несмотря  ни  на  что  люди, находившиеся  в  немецких  концлагерях, старались  сопротивляться.  В  Эбельсбахском  лазарете  возникла  сплочённая  группа  подпольщиков  названная  «Южно – Баварским  центром». Возглавлял  эту  группу  военврач  2-го  ранга  Николай  Иванович  Кононенко, который, по  свидетельству  многих  военнопленных, отличался  исключительной  энергией  и  мужеством. В  подполье  была  хорошо  организована  агитационная  пропагандистская  работа», «налажены  междугородние  связи, разведывательная  деятельность».

Опытный  и  искусный  врач, Николай  Иванович  снискал  уважение  даже  немецкого  врача, начальника  лазарета. Пользуясь  этим,  он  создал  в  лазарете  относительно  благоприятные  условия  для  лечения  раненых  и  измученных  непосильным  трудом  и  голодом  советских  военнопленных. В  лагере были  иностранные пленные: французы, бельгийцы, поляки, югославы  и  др. Они  получали  посылки  от  родных  и  Красного  Креста. Как известно, правительство Советского Союза не подписало конвенцию о военнопленных во время войны, чем  обрекло  многих  людей  на  гибель  от  голода. И поэтому Красный Крест заботился только об американских, французских, английских солдатах. Каждый месяц они получали пятикилограммовую посылку от Красного Креста с сахаром, шоколадом, сгущенным молоком, лимонным порошком, галетами.

Николай  Иванович  договорился  с  иностранцами  о   том, что  они  будут  собирать  продукты  среди  своих  пленных  и  передавать  их  русским. Тяжело  больные  стали  получать  нелегальный  паёк.

  Фашисты, чтобы  отвлечь  пленных  от  политики, разрешили  организовать  самодеятельный  оркестр и  проводить  концерты, которые  Николай  Иванович  стал  использовать  для  тайной  антифашистской  агитации.  Так  каждый  концерт  начинался  песней  «Широка  страна  моя  родная». На  случай  появления  немцев  были  подготовлены  песни  «Ухарь купец», «Волга, Волга»  и  др. В  госпитале  отмечались  все  советские  праздники. Кононенко  часто  выступал  сам, говорил  о  состоянии на  фронтах, о  поражениях  немецкой  армии, призывал  к  конкретным  формам  сопротивления. Подпольщики  занимались  также  организацией  побегов. С  сентября  1943  года  по  июнь  1944 года  из  рабочих  команд, которые  обслуживались  Эбельсбахским  госпиталем, было  организовано  более  300 побегов. Встречаясь  в  госпитале,  люди  из  разных  рабочих  команд  обменивались  между  собой  опытом  подготовки  побегов. Члены  подпольной  организации  призывали  саботировать  работу, портить  станки, оборудование, инструмент, а  при  возможности  осуществлять  диверсии, поджоги, особенно  во  время  налётов  англо-американской  авиации.

Эбельсбахский  революционный  комитет  насчитывал  свыше  300  активистов. Но при помощи провокатора гестапо удалось раскрыть подпольную организацию и  арестовать  31  человека. Николай  Иванович  был  передан  гестапо  13  июля  1944 года. На  его  лагерной  карточке  проставлены  отпечатки  пальцев  и  запись: «1944 г., передан  гестапо».

Спустя  некоторое  время  Николай  Иванович  был  направлен  в   один  из  филиалов  Маутхаузена  -  Эбензее, где  он  продолжал  работать  врачом  в  лазарете. Лагерь Эбензее находился недалеко от железнодорожной станции, в сосновом лесу, у подножия крутых скалистых гор. Он хоть и являлся "побочным" лагерем Маутхаузена, был довольно обширным. Лагерь  Эбензее – это  десять  рядов  колючей  проволоки, бараки, выстроенные  на  болоте  так, что  через  доски  просачивалась  вода, это  скудный  паёк (200 г хлеба  с  примесью  отрубей  и   вода). Это  сплошные  туманы  и  постоянная  грязь, это  рабочие  команды, в которых  надрывались  люди  в  каменоломнях  в  непосильном, нечеловеческом  труде. И  ещё  лагерь  Эбензее – это  150 – 200 смертей  в  сутки, это  барак, заваленный  трупами, которые  не  успевали  увозить  в  крематорий… Не  случайно  лагерь  Эбензее  был  назван  последним  кругом  фашистского  ада.    Заключенные там строили подземные штольни для авиазаводов по производству ракет Фау-2.

Но  и   здесь  Николай  Иванович  не  прекращает  свою  борьбу. Об этом  периоде  вспоминает  бывший  узник  Эбензее  Лысяк  Леонид Иосифович: «В  тяжёлом  состоянии  я  попал  в  лазарет, где  на  моё  счастье  работал  доктор  Кононенко. Он  сделал  всё  возможное, чтобы  я  остался  жив. Я  видел, как  многие  узники  тянулись  к  нему, они  знали  его, как  честного, смелого, несгибаемой  воли  человека. Нас,  малолеток  блока  № 16, после  выздоровления  поставили  работать  в  подсобках  кухни. Николай Иванович  попросил  нас  по возможности  доставать  продукты  раненым  и  больным. Я  до  самой  смерти  буду  помнить  тех  людей, которые,  рискуя  своей жизнью, лечили  нам, малолеткам,  раны, делились  куском  хлеба, укрывали  нас  своими  гимнастёрками  ночью  в  холод, чтобы  мы  согрелись».

Но  через  два  месяца  Кононенко  попадает  в  Маутхаузен. В  его  карточке  заключённого  была  сделана  запись: «кугель» (пуля). На  грудь  и  спину  куртки  ему  нашили красные  круги – отличительная  примета  смертника. Подпольная организация  лагеря предложила  Николаю  Ивановичу  «списать» его  под  видом  умершего  и  спрятать  где-нибудь  под  чужим  номером. Но  он  отклонил  это  предложение, сказав, что  его слишком  хорошо  знают  фашисты  и  в  случае  неудачи  можно  провалить  всю организацию. Когда  эсэсовцы  забирали  Николая  Ивановича  Кононенко на  расправу, он  сказал  товарищам: «Иду  на  казнь». Осенью  1944  года  в  лагерь приехал  Гимлер. Он  присутствовал  при  казни 50  советских  офицеров. Эта  казнь  длилась  с  обеда  и  до  вечера. Пленные  стояли  у  каменоломни  один  за  другим, таким  образом,  создав  цепь  людей, которые  ожидали  смерти. Казнили  выстрелами  в  затылок… Весь  путь  до  дна  каменоломни  и  дорога  были  залиты  кровью. В  их  числе  был  и  Николай  Иванович  Кононенко.

В  немецкой  трофейной  карточке  на  бывших  советских  военнопленных  значится «Майор (врач) Кононенко Николай Иванович, род. 28.04.1895 г.  в  г. Белополье… Пленён  26.06.1942 г.  в  районе  Волхова. Содержался  в  лагерях  XIIIА (Зульцбах/Розенберг), XIII-ц (Хаммельбург). С  7.04.1943 г.  работал  в  лазарете  для  военнопленных   Эбельсбах. 13.07.1944 г. передан  в  гестапо  Нюрнберг-Форт”.  А  в  народном  музее  г. Освенцима (Польша)  в  списке  погибших  и  казнённых  в  Маутхаузене  с  26.01.1944 по 11.05.1945 г. под  порядковым номером  141  записано: «заключённый  № 79444 Кононенко Н.И. … казнён  7.10.1944 г.».

Так  завершился  славный  путь  нашего  земляка. Вся  жизнь  Николая  Ивановича  до  войны, его  целеустремлённость, чувство  долга  и  патриотизма,  высокий  профессионализм  в  работе  дали  ему  силы  выстоять  в  страшной  «мясорубке»  концлагерей. Испытывая  постоянные  муки  голода, видя  страдания  людей, попадающих  в  лазарет  концлагеря, постоянно  рискуя, Кононенко  Николай  Иванович  находил  в  себе  силы  поддерживать  больных - измученных, истощённых, зачастую  потерявших  веру  в  освобождение. В  жутких  условиях  фашистской  неволи  он  организовал  вокруг  себя  единомышленников, которые  могли  думать  не  только  о  выживании, но  и  борьбе, о  спасении  других  узников.

Это  ли  не  пример  для  подражания?

Шевченко Ольга Алексеевна, зам. директора музея по научной работе